Всвои 26 эта блондинка уже не только популярная актриса (на ее счету более десятка работ в кино и сериалах), дизайнер одежды, главный редактор сайта о светской жизни mainpeople.ru, но и молодая мама — ее сыну Кузе два с половиной года. Мы встретились с Настей в ресторане Бараshка, чтобы узнать, на каком топливе работает этот вечный двигатель. Оказалось, что она весьма разборчива в еде.

Я, вообще-то, почти не ем дома, но у меня есть любимые рестораны — они тут все неподалеку, в центре вообще завались всяких заведений. Вот, например, здесь я часто бываю. Ресторан «Бараshка» — один из моих любимых: в заведениях Аркадия Новикова всегда очень вкусно. Больше всего в этом ресторане я обожаю блюдо «буглама» — это баранья нога в собственном соку. Кстати, я знаю, что это любимое блюдо самого Новикова и он тоже его часто ест.

А вы с детства поесть любите?
В детстве я очень не любила есть, в меня еду буквально заталкивали. Была худая-худая, просто дистрофик! Наверное, в детстве меня не очень вкусно кормили. А когда я выросла и поняла, что еда — это не мученье, а наоборот, у меня завязался с ней долгий роман. Теперь я могу сказать, что я гурман.

А в институте как питались?
В институте мы ели шаурму, она недалеко от здания продавалась. А вообще, мы вечно были голодные, постоянно, и все время друг у друга все откусывали. (Смеется.) Причем, несмотря на то что мы всегда хотели есть, никто, никогда и ничего из дома с собой не брал: утром было не до этого, очень хотелось спать и не верилось, что пройдет несколько часов и захочется кушать. При таком графике не было времени перекусить где-то, да и потом, мы же были бедные студенты! Поэтому если у кого-то оказывалась какая-то еда — яблоко или бутерброд, то она практически не доставалась человеку, который ее для себя заготовил: приходилось делиться.Так что если ты действительно хотел есть, то надо было уходить в другой угол, чтобы тебя никто не увидел и ничего не откусил.

Как вы относитесь ко всяким деликатесам после такой голодной юности?
Когда я была в Испании, то пришла в восторг от всех этих испанских колбасок и хамона. Это просто моя слабость! Но в Москве, во-первых, все это очень дорого стоит, и дело даже не в этом, а в том, что нет романтики: можно купить хамон в «Азбуке вкуса», только его там тебе неправильно настругают и он будет весь засохший. Я считаю, если что-то попробовал за границей, не стоит повторять гастрономический успех у нас в Москве. В Москве надо есть то, что точно вкусно, и не пытаться найти тут свежие устрицы с французского побережья.

Устрицы…
Ну, устрицы я люблю иногда. Но не каждый день, а под настроение. А вот что я не люблю больше всего — это шпроты. И еще черные маслины не ем вообще.

А сына Кузю чем кормите?
Кузя — единственный человек, ради которого я готовлю. Если бы не ребенок, у меня бы не было вообще продуктов в доме! Он уже достаточно взрослый — ест суп, котлеты. Все как надо. Он не из тех детей, в которых не запихнешь еду! С ним рядом есть нельзя: он все у тебя — чи-их! — сметет.

Воспитываете как-нибудь?
Пытаюсь. (Смеется.) Особенно когда он хочет конфет! Выцыганит одну, потом еще одну. Я говорю: «Нет, все!» — а он устраивает истерики. Ему-то хочется килограмм!

У вас есть какой-то коронный рецепт?
Я очень люблю шарлотку готовить. Это почти единственное, что я умею… (Смеется.) Хотя на самом деле я умею готовить все, просто этим уже очень давно не занимаюсь, за исключением еды для ребенка. Но шарлотка — реально мой коронный номер, хотя буквально месяц мне стоит ее не приготовить, как я моментально забываю, как она делается, и заново звоню моим подружкам хозяйственным, которые помнят.

А есть на душе грех какого-то особенного обжорства?
Я помню, когда была беременная, очень хотелось черешни. Я вообще черешню люблю. И я по несколько раз в день ходила и по килограмму покупала, не успевала дойти до дома и помыть, ела прямо грязную ее! Такой был черешневый период.